* * *
Я с ужасом теперь читаю сказки –
Не те, что все мы знаем с детских лет,
О, нет: живую боль — в ее огласке
Чрез страшный шорох утренних газет.
Мерещится, что вышла в круге снова
Вся нежить тех столетий темноты:
Кровь льется из Бориса Годунова,
У схваченных ломаются хребты.
Рвут крючьями язык, глаза и руки,
В разорванный живот втыкают шест,
По воздуху в ночах крадутся звуки –
Смех вора, вопль захватанных невест.
Средь бела дня — на улицах виденья,
Бормочут что-то, шепчут в пустоту,
Расстрелы тел, душ темных искривленья,
Сам дьявол на охоте. Чу!—«Ату!
Ату его! Руби его! Скорее!
Стреляй в него! Хлещи! По шее! Бей!»
Я падаю. Я стыну, цепенея.
И я их брат? И быть среди людей?
Постой. Где я? Избушка. Чьи-то ноги.
Кость человечья. Это — для Яги?
И кровь. Идут дороги все, дороги.
А! Вот она. Кто слышит? Помоги!
Декабрь 1905
| вернуться |
|
|
| |